Сегодня уже как-то неприлично вспоминать о розданных политиками сразу после голосования обещания подписать коалиционное соглашение в течение нескольких дней.
И дело не только в том, что коалиционное блицкриг сорвался, ведь изначально мало кто верил в его успешное проведение. Хуже то, что у президента и премьер-министра, которые контролируют победившей, кристаллизировались противоположные подходы к самому принципу организации функционирования государственной власти в Украине.
Если прибегнуть к экономическим аналогиям, то и Порошенко, и Яценюк борются за внедрение различных моделей несовершенной политической конкуренции. Петру Алексеевичу ближе модель монополистической конкуренции, а Арсений Петрович – олигополии. Точнее сказать, еще буквально за день до волеизъявления Банковая рассчитывала на чистую монополию, а в «Народном фронте» надеялись хотя бы на свободную конкуренцию, но планы пришлось менять буквально на ходу.
Олигополия премьера
Принципы, на которых Арсений Яценюк видит функционирования государственной власти, сводятся к двум тезисам. Первая – все политические силы, вошедшие в коалицию, обязаны делегировать своих представителей в Кабинет министров. Вторая – парламент и Кабмин – не место для дискуссий. В одном из ток-шоу премьер прямо сказал, что все спорные вопросы должны решатся в узком кругу, «на троих»: президентом, спикером и премьером, а Верховной Раде отводится роль технологического инструмента оформления таких решений. С учетом массированной кампании «Турчинов – лучший спикер за всю новейшую историю», президенту в таком треугольнике будет отведена роль крайнего.
А теперь стоит вспомнить основные черты олигополистических модели экономики. При олигополии на рынке действует несколько фирм, очень зависимых между собой, их продукция скорее являются взаимозаменяемыми. Решение одного из олигополистов сразу влияет на доходы и действия других. Кроме того, вход на рынок крайне затруднено, а информация о нем практически не доступна.
Легко убедиться, что превращение «рынка государственной власти» в олигополию и является стратегической целью Яценюка и «Народного фронта». Сначала «фронтовики» планировали формат коалиции в составе трех политических сил: НФ, Блок Порошенко, «Самопомощь», но президентская сила привлекла к переговорам Радикальная партия, и НФ, чтобы как-то уравнять шансы, пришлось позвать «Родину».
Мотивы премьера вполне понятны: он не доверяет парламента в целом. Политические традиции украинского политикума такие, что депутаты, даже после возвращения в Конституцию 2004 года одинаково подвержены ориентироваться прежде всего на президента, а не на главы исполнительной власти: ведь у президента больше шансов удержаться на своей должности. А главу Кабмина подстраховывает разве что норма Основного закона, которая запрещает отправлять правительство в отставку в течение года после принятия программы действий КМУ (ст. 87 Конституции), и это при том, что в настоящее время «революционная целесообразность» всегда может перевесить законопослушность.
Заставить партнеров по коалиции разделять ответственность за работу Кабмина (путем раздачи портфелей пусть и по квотному принципу, который дискредитировал себя) и перевести процесс принятия решений в закрытые торги между первыми лицами государства – это и есть олигополия за Яценюком.
Рубежи президентской обороны
Модель монополистической конкуренции, напротив, предполагает наличие большого количества участников рынка, занимают не очень большую, но и не микроскопическую его долю (в нашей аналогии речь о количестве депутатских фракций и групп). При этом не имеет серьезных ограничений на вход и выход с рынка, а участники рынка могут не учитывать реакцией конкурентов, изменяя свое поведение (лояльные депутаты могут подыгрывать президенту, даже не вступая формально в коалицию).
За подобную модель президент, выстраивает в парламенте «эшелонированную оборону» на случай, если «Народный фронт» замахнется на неприемлемые требования или, что также нельзя исключать, сорвет коалиционный процесс или время покинет коалицию. Роспуск ВР, избранной на внеочередных выборах, в течение года запрещено (ст. 90 Конституции), поэтому есть возможность не только сформировать коалицию без НФ, но и попробовать успеть доказать ее эффективность.
В первой «линии обороны» – Радикальная партия и частично «Батькивщина». У Олега Ляшко более сложные отношения с Александром Турчиновым и Арсеном Аваковым, зато прекрасные – с Сергеем Левочкиным (а через него цепочку связей, в которых фигурирует Дмитрий Фирташ) ведет непосредственно к президентскому окружению. Юлии Владимировне, которую «обокрали» авторы НФ, не привыкать к заключению каких-либо политических союзов. Наличие этих мини-фракций в коалиции уже существенно размывает олигополистическую модель, которую выстраивает Яценюк.
Во «втором редуте» – депутатские группы, которые, в соответствии с Регламентом ВР (п. 6, ст. 59), обладают правами фракций. Речь идет о реинкарнации «группы Еремеева» (в предыдущем созыве – «Суверенная европейская Украина») и «группы Хомутынника» («Экономическое развитие»). С последней, кстати, сейчас складывается интересная ситуация: с одной стороны, вряд ли стоит отрицать влияние на этот проект Игоря Коломойского, с другой – есть сведения, что отношения днепропетровского губернатора с пропрезидентской силой в последнее время заметно ухудшились. Но в любом случае для модели монополистической конкуренции свободный "вход и выход» с рынка депутатских групп, сформированных из мажоритарщиков, подходит как нельзя лучше.
В «третьей линии» – пока еще не оформлена идея об объединении мажоритарщиков-выходцев из ПР, которые по ряду причин не желают связывать свое политическое будущее с «Оппозиционным блоком». Говорят, что этот проект курирует Давид Жвания, который не прошел в ВР, но из обоймы «друзей президента» не выпал. Роль координатора этой пока условной группы приписывают бывшему губернатору Одесской области Эдуарда Матвийчука.
Ну и, наконец, как неприкосновенный резерв президент может использовать и «Оппозиционный блок», под флагами которого в парламент пришла группа депутатов, ориентированных на «триумвират» Фирташа-Бойко-Левочкина »и лично Рината Ахметова. С имиджевых соображений, такое сотрудничество особо не афишировать и не формализуют – остается внимательно следить за результатами поименных голосований за ключевые для Банковой вопрос.
И о принципах
Почти месяц коалициады можно описать так: искусственно созданные политические образования искусственно затягивают подписание искусственных документов. Так называемая коалиционное соглашение, призванное то сгладить, то замаскировать стратегические разногласия между лидерами НФ и БПП о процессе формирования «политического рынка», само по себе является документом необязательным, придуманным скорее как набор потенциальных поводов обвинить партнеров-конкурентов в его несоблюдении .
На самом деле, коалиционное соглашение (и уж тем более – «регламент коалиции») не упоминается ни в Конституции, ни в Законе о Регламенте ВРУ. Здесь вполне уместна мысль, что письменные соглашения – список поводов договаривающихся сторон не доверять друг другу.
Если позволить себе помечтать о том, что политики когда-нибудь научатся уважать собственных избирателей, то процесс создания коалиционного соглашения вряд ли займет более получаса: для этого достаточно вписать в нее положение предвыборных программ, которые совпадают и с которыми партии выиграли выборы. И это не говоря уже о том, что документ, предусмотренный Конституцией – Программа действий Кабинета министров, как нам еще предстоит убедиться, будет отличаться и от программ, и от самого коалиционного соглашения. Следите за руками.
Кай Кіт
за материалами: Коментарі
