Все знают, что во Львове теперь немало переселенцев из Крыма и востока Украины. Существует стереотип такого человека. Так ли это? Конечно, нет. Нам удалось пообщаться с Анастасией Капелюхой, которая раньше жила в Симферополе (прожила там всю свою жизнь, 23 года). Девушка прекрасно разговаривает на украинском, что неудивительно, ведь ее родители украиноязычные украинцы. Беседовали в Первой львовской медиатеке, где Настя работает арт-менеджером;)
До 12 лет девушка отчасти ездила к своим дедушку и бабушку (по маминой линии) в Хмельницкий. «Хмельницкий – это не немного западный, мне мама говорила» – отшучивается Настя.
Спрашиваем: повлияли на жизнь такие поездки на «западную» Украину?
Уже в первом классе ощущалось, что у меня украинский лучший в классе. Я училась в русскоязычной школе, когда я пошла в первый класс у нас только открывались украиноязычные классы. Все 11 классов я училась на русском языке (сейчас Настя с нами говорит на чистом украинском языке). Все друзья украиноязычные, с ними, конечно, общаешься на украинском, а на улице – русском.
Не было ли конфликтов из-за украинского языка?
Лично у меня нет, я могу прогнозировать, что к другим было что-то такое… я была отличница, класс был успешен. Меня как-то не присовали из-за этого.
Ранее до этого конфликта, какой-то открытой нелюбви не было.
Могу лишь сказать, что когда министром был Вакарчук, у нас пошла такая молва, что все фильмы будут демонстрироваться на украинском языке. И пошла очень большая кампания. Никто не хотел смотреть фильмы на украинском. А когда весь этот скандал немного улегся все смотрели на украинском языке фильмы спокойно, всем нравилась качество. Поняли, что главное качество, а не какие-то политические лозунги.
Жизнь в цитатах
Больше всего споминается в детстве лагеря летом, море. Солнце садится в 11 ночи, целый световой день можно делать что хочешь. Здесь чувствуется, что в Крыму другие запахи, другое солнце. Вот я буквально месяц назад ездила домой, и так попало, что было очень тепло. И там с утра до вечера постоянно солнце, здесь такого нет.
В школе у нас было много преподавателей из Сибири, и они ко всему украинскому относились враждебно. Они пропагандировали, что украинское – это не очень модно, что надо выезжать куда-то там в Москву или еще куда. У нас такое в классе было … Только преподаватели украинского языка лелеяли украинскую культуру.
Поэтому когда началась оранжевая революция школа то разделилась.
Когда работала в детской библиотеке чаще приходили за советской классикой. Украинску литературу брали чисто по учебной программе, то, что задавали.
Это была передовая гимназия в Симферополе (Украинская гимназия в которой девушка работала библиотекарем – прим. ред.). На 1 сентября стояли очереди родителей, даже в ночи стояли, чтобы записать в украиноязычную гимназию. Это было престижно и, таким образом, можно сказать, дети украинизировались.
Еще год назад мне казалось, что может еще 5 лет и у нас в Крыму все будет нормально. Люди постепенно шли к тому, чтобы как-то присоединиться к украинскому обществу. Большинство людей, особенно старших, они чувствуют себя в пространстве другом, не украинском и не русском. Можно сказать, что они остались в прошлом, советском. Молодежь там украинизированная есть, процентов 15%, из моих наблюдений. Это те, которые активно выражают свою гражданскую позицию. Есть еще такие аморфные, они не присоединяются ни к какой мысли. До конфликта, казалось, что именно активная молодежь сможет изменить ситуацию в Крыму.
Мои знакомые, украинцы, сидели постоянно ВКонтакте, в фейсбуке, медиа отошли на второй план. Там были люди, которые непосредственно были на майдане. Все следили, что происходит. Первый шок был, когда в ноябре разогнали студентов, а потом когда с февраля начались все эти события со смертями, было просто ужасно. Все думали ехать туда, становиться непосредственными участниками. А потом 29 февраля началось все у нас.
Почему при Евромайдане у нас были малочисленные митинги?! Ну, потому что власть уже не менялась несколько лет. Были одни и те же люди. Одна и та же олигархическая местная власть расслабляет людей, они считают, что сами ничего не могут изменить в истории.
Мы с девочкой, крымской-татаркой, вместе работали в библиотеке (в украинской гимназии – прим. ред.), Когда началось вторжение, мы сидели и смотрели новости. У нас оставили из всех каналов буквально только один крымскотатарский канал АТР и двое журналистов поставили две камеры, показывали, что там происходит.
Когда все уже позахватывали, стало впоследствии известно, что милиция была в курсе и никто противодействовать не хотел. После этого уже крымские татары вышли на митинг. На следующий день уже остановилось движение транспорта, но все делали вид, и власть новая, что все нормально. Все должны были выходить на работу, ждать по два часа в маршрутки.
При увлечений государственных зданий не знали, что делать. Конечно, администрация гимназии не поздравляла участие работников в политических событиях – в силу специфики работы – дети. Но бывают в истории такие события, при которых просто невозможно оставаться равнодушными.
В марте были активные протесты, выходили и в Симферополе, и в селах – на трассы. Как для Крыма, они были многочисленны.
Я хотела реально подсчитать для себя сколько могло на том референдуме проголосовать за Россию, не более 30% не было, реально …
С гимназией, это отдельная история. Наш директор в то время была на больничном, просто пришли какие-то "родители", окружили школу и сказали, что в дальнейшем украинская гимназия им не нужна. Подождали месяц, чтобы сделать родительские собрания, конечно с родителями кто-то активно работал, чтобы они выбрали русский язык. Началось активное давление на родителей, и когда уже голосовали, то большинство выбрали русский язык.
Учителя не знали, что делать. Начали переезжать. Ученики также ушли из школы и переехали на материковую Украину.
С апреля стало понятно, что надо что-то решать. И у меня сейчас на самом деле очень много вопросов к тем, кто остался там в гимназии, как можно себе представить, что ты сначала учил детей, что Крым – это Украина, а после этого все меняется, и после того ты учишь их другому, что теперь они – россияне.
Для себя лично я решила, что я не хочу жить в России. Россия пришла к нам, и я вынуждена была поехать.
Вся семья осталась там. Этот вопрос сейчас решаем, планируем всей семьей переезжать.
Первые три месяца были сложными, особенно когда я попадала, что неделю шел дождь. Я уже собирала вещи: все я домой, все здесь лишая, но потом как-то … В Крыму все изменилось, и некуда возвращаться ….
Крым – это был такой, можно сказать, депрессивный район. В Украине не очень активно использовались политические вещи … Все 15 лет Партия регионов руководила, все из Донецкой области … Они ничего не развивали. Вот такую сферу как туризм надо развивать. Поэтому там населения довольно таки пассивное в любом смысле.
Там очень много сейчас людей, которым не нравится то, что происходит. Но не все могут оборвать свою жизнь, оставить то, что у них построено.
Раз в 2-3 месяца езжу домой.
Мы с подругой летом (2 года назад, – впоследствии уточнить Настя) отдыхали на профессорскому уголку, там праздновали 24 августа, был парад вышиванок с украинскими флагами. Где-то людей 200. По набережной была такая хода, они пели народные украинские песни, песни Океана Ельзи. И все машины, котрие рядом проезжали сигналили, поддерживали.
Приятно было находить в Крыму что-то украинское, во Львове все украинское. Например, находить в магазине украинские книжки или находить украиноязычного местного жителя. Например, когда мы ездили на практику, на 3 курсе, мы отъехали буквально на 2 километра от Симферополя – там село под названием «УкраИнка». Большинство населения там заселяли после 45, когда кримськихтатар выселили, и так случилось, что большинство там украиноязычное.
Сейчас там очень много не местных. Летом как ехали уже все полицейские не местные. Ситуация сильно меняется. И сразу как телевидение российское включили, люди начали менять свое мнение.
Есть родственники в России, нам постоянно звонят, поздравляют. Мы даже не знаем, что на это отвечать …
Крым русский не потому, что люди русские, потому, что там очень много техники ввезли. Если российские власти это сделала, то они уже не отдадут.
Мне, кажется, что в дальнейшем ситуация с Крымом будет только ухудшаться. Если радикально это не решить.
Есть такие истории, в знакомой есть два сына. Один в Крыму жил, другой на материковой Украине. Опять же поссорились, друг с другом не разговаривают.
На вокзале встречала своих знакомых, обсуждали как изменилась там ситуация. Мне кажется, что лучший вариант, для всех тех, кто уехал – строить новую жизнь. Вот когда собираешься группой только крымчан, то начинаешь жить воспоминаниями, которые остались там. Мне кажется, что конструктивно строить что-то новое здесь.
Когда возвращаюсь домой (так Настя теперь называет Львов – ред.), то мне кажется, что здесь во Львове нужно выдать какую книгу сравнения архитектуры Симферопольской и Львовской. Возникает идея написать о Крыме, но с новыми взглядами. У нас другая схема городостроительства. Мне, кажется, что улицы тоже влияют на людей. В Крыму радиальное городостроительство, во Львове все немного по-другому.
На прощание Настя просить передать благодарность Львову и местной власти за активное сотрудничество с организациями КримSos и Крымская волна. Ведь «может благодаря этому крымчанам легче адаптироваться во Львове».
Yavkubi