Как общаться с пострадавшими от российской пропаганды – решение этого вопроса сейчас необходимо для сохранения человеческих жизней.
Еще в нашем разговоре с Настей Капелюхой, девочкой, которая переехала во Львов из Крыма, узнали, что «сейчас там очень много не местных. Летом как ехали уже все полицейские не местные. Ситуация сильно меняется. И сразу как телевидение российское включили, люди начали менять свое мнение ».
Вопрос пропаганды начали поднимать еще со времен начала Революции Достоинства, зомбоящик разделил людей на «разные лагеря». Чья пропаганда сильнее, тот выиграл.
Такая стратегия позволила распространить вирус П., люди, которые некоторое время смотрели «правильные» каналы, верили в призрачных «бандеровцев», «майданутых» и так далее.
Теперь многие ищут общий язык и объяснить хоть что-то или просто рассказать о своей позиции «закодированным людям» невозможно.
Но люди должны понимать друг друга, должны слышать разные точки зрения, чтобы сформировать собственное мнение, а не навязанное. Решение этой проблемы искал П. Помаранцев в интервью с Новое время:
Главная проблема украинского медиапространства — отсутствие стратегических каналов коммуникации за пределами страны. Это одна из причин, из‑за которых не все европейцы до конца понимают, что именно происходит в Украине. В то же время российская точка зрения на события в Донбассе всегда доступна: телевизионные каналы РФ транслируются практически по всей Европе.
Украинский кризисный медиацентр неплохо справился с задачей, касающейся проведения брифингов и объяснения базовых вещей о событиях в стране. Но стратегического плана по донесению Западу украинской позиции как не было, так и нет. Учитывая, что я иностранец, мне сложно говорить, существует ли схожая проблема внутри страны. Но со стороны ситуация выглядит именно так.
При этом российские медиа времени не теряют. Да, новости о карателях и распятых мальчиках невероятны, но многие в них верят. Дело в том, что местные журналисты умеют отлично рассказывать. Их истории драматичны и эмоциональны, и такой метод повествования всегда хорошо работает. Достаточно вспомнить сообщения британцев о массовых убийствах немцами бельгийских детей накануне Первой мировой. Или же слухи, распространенные американской компанией Hill&Knowlton перед первой войной в Персидском заливе, о похищении иракскими солдатами инкубаторов, в результате чего якобы погибло около 300 недоношенных кувейтских детей.
Впрочем, Россия вывела манипулирование сознанием на принципиально новый уровень. Журналистов и ньюсмейкеров в последнюю очередь интересует, правдива ли рассказанная история. Единственное, что имеет значение,— это удар по эмоциям зрителей и читателей, новый удар, а затем еще один, и еще. Даже если человек понимает, что ему лгут, он все равно испытывает нужные эмоции — как в кино.
Украине в сложившейся ситуации будет очень непросто коммуницировать как с миром, так и внутри страны, пытаясь вернуть на свою сторону тех, кто обработан российскими медиа. В первую очередь речь идет о жителях Донбасса. Главное качество, которое понадобится для этого,— безграничное терпение.
Государству придется столкнуться с недоверием, стереотипами о карателях и прочими трудностями. Частично в работе с населением Донбасса помогут те местные жители, которые склоняются на сторону Киева. Важно правильно использовать их позицию, опыт и понимание ситуации.
При этом нельзя обманываться: ментальное возвращение Донбасса — длительный и трудоемкий процесс, который может затянуться на неопределенный срок. Долгий до такой степени, что наилучшей стратегией для Украины может стать фокусировка на борьбе за умы следующего поколения. Ведь тех, кто свято верит российскому телевидению и принимает за чистую монету любую выдуманную им легенду, переубедить, возможно, так и не удастся.
Россия гораздо дольше училась этой стратегии, поэтому имеет значительное преимущество в нынешнем ментальном конфликте. Я не стал бы использовать термин информационная война — он кажется неудачным. Создается впечатление, что стороны конфликта соревнуются в том, кто захватит больше экранного времени, информационных потоков и новостных выпусков в прайм-тайм. Однако в информационном противостоянии между Украиной и Россией речь идет вовсе не об этом.
Стороны конфликта сражаются не за то, чьи истории или идеология лучше. Важен эффект этих историй — возможность переубедить местных жителей или создать необходимое мнение Запада о происходящем. Более точное определение в данном случае — “превращение информации в оружие”. В российско-украинском конфликте донесение информации — не самоцель, информация превратилась в инструмент подчинения, саботажа и шантажа.
Чтобы выстоять, Украине придется прилагать максимум усилий на всех уровнях общения международного сообщества. В конце концов, все сведется к старой доброй дипломатии, но при этом важно не совершить очевидную ошибку — не искоренять подобное подобным. Если говорить о внешней информационной политике, Украина не должна пытаться догнать и перегнать РФ в масштабах вранья.
А с людьми, пострадавшими от российской пропаганды, лучше работать, словно с попавшими в секту. Аккуратно налаживать контакт при помощи медиа, социальных сетей, а также государственных программ. В этом случае можно обратить внимание на практику по реабилитации исламских экстремистов или жертв сайентологов.
А как бы вы боролись за то, чтобы быть услышанными? Сколько известно историй о том, что семьи разделяются, потому что кто-то живет в РФ и насмотрелся «зомбоновин».
Автор: Yavkubi
Использованы материалы Новое время